Теория и практика, помыслы и дела…

Добрый день, дорогие домоседы. Тяжелая тема у нас сегодня. «Как вы считаете, можно ли назвать справедливым приговор о повешении девятнадцатилетнего мальчишки, осуществившего на практике уроки философии, которые вы же ему и преподавали в институте?»

Эти слова адвоката Дэрроу, произнесенные с должным пафосом, избавили от смертной казни парочку молодых душегубов – Ричарда Леба и Натана Леопольда.

Было это почти сто лет назад – в 1924 году. Эти два парня, увлекшиеся доктриной о так называемом «сверхчеловеке», ударили по рукам и в целях эксперимента ради полюбившейся теории убили мальчика лет четырнадцати, к тому же состоявшего в дальнем родстве с одним из них.

Юноши действительно возомнили себя резидентами некой высшей расы. Тот же Натан Леопольд довольно сносно владел пятнадцатью языками и был весьма силен в природоведении.

Выросли ребята в Чикаго, в семьях довольно обеспеченных евреев. В самом деле, отчего бы не предаться мыслям, что ты стоишь выше остальных и дозволено тебе, разумеется, намного больше?

Убийство должно было стать образцом идеального преступления. Иными словами, из числа стопроцентных американских «глухарей». Таков был замысел, но, когда дело дошло до практики…

«Сверхлюди» оставили после себя столько улик, что поимка их была лишь вопросом времени, кстати, непродолжительного. Общественность пребывала в состоянии, близком к бешенству.

Когда расследование только начиналось, в полицию позвонил Аль Капоне (каково, а!) и предложил посильную помощь. С большим трудом нашли адвоката. Затем последовал громкий судебный процесс, где и прозвучала знаменитая фраза, спасшая негодяев от петли и «прописавшая» их в тюремных камерах.

Через какое-то время на основе описанных событий Альфред Хичкок снял фильм «Веревка», «красной линией» которого была тема ответственности идеологов за деяния уверовавших практикантов.

В принципе, вопрос этот волнует и нас – людей второго тысячелетия.

Вечности не существует. Совесть – не более чем красивый «страз». Любая религия – это разновидность духовного угнетения. У вас имеются инстинкты, потребности и свободная воля. Все остальное – утопия.

Ешьте побольше кальция, отращивайте рога, копыта и клыки, а затем отвоевывайте свою «нишу». Каким «Макаром»? Это никому не интересно.

Перед нами – образчик позитивной философии, передвинутый на территорию личной этики. Сие проповедуется в десятках тысяч институтских аудиторий и в миллионах школьных классов.

На уроках биологии человека исследуют как существо с явными признаками жизни, с точки зрения учителя физики мы с вами – предметы доступного мира, а для социологов человек – лишь капля в океане себе подобных.

Антропологии, основанной на религиозной точке зрения, не существует. Ну, почти не существует. В местах, где она преподается, слушателей – кот наплакал. Там же, где ей и не «пахнет», миллионы школьников и студентов.

Мы – дети случайного эпизода и внучатые племянники орангутангов. Мы – сложно организованные физические тела. Организованные, но, тем не менее, лишь тела и входим в меню завтрашнего обеда для сегодняшних червей. Мы – амбициозный прах, результат чьих-то опытов либо просто-напросто смертные выдумщики. На этом – все.

Подобные песни разносятся по просторам земли уже сотни лет, «вкладываются» в уши и «вдалбливаются» в головы. Думается, настало время вернуться к тому, что провозгласил адвокат на канувшем в лету судебном процессе.

Ведь не далее, как третьего дня, несколько десятков абитуриентов услышали на лекции, что борьбу за выживание никто не упразднил, и выжить способен, естественно, только сильнейший.

В ком же умножаются качества сильного? Разумеется, в лучших из рода человеческого, и тогда эти «избранные» уже чувствуют себя выше остальных, а, следовательно…

Отчего же тогда, собственно говоря, высшему не лишить жизни низшего, коль так «приспичило»? Или, допустим, он – ветхозаветный до тошноты, а вы – сама прогрессивность, так почему бы не спихнуть его с магистрали всеобщего развития?

Этот идеологический манекен может быть обвешан классовыми, расовыми и другими задачами, словно новогодняя елка игрушками.

Вопрос: кто более виновен? Тот, кто, руководствуясь общей доктриной, указал перстом на людей, недостойных жить, или тот, кто поспешил привести в исполнение скоропалительный приговор?

«Гусь лапчатый», утверждающий, что Бог – это выдумка, имеет в виду, что и заповеди Господни – такие же басни. А коли так, то можно не бояться вечной расплаты за содеянное.

Право на существование имеют лишь человеческие установки и резоны, которыми можно манипулировать, как заблагорассудится.

Подобный «фрукт» своими руками затачивает лезвие ножа для человека, готового пойти на преступление, и вручает ему верительную грамоту, оправдывающую грядущие злодеяния.

Людям, искушенным в вопросах истории, должна быть знакома фамилия Костомаров. Отец его был помещиком, а мать – крепостной. Иными словами, мальчик родился «байстрюком». Богатый папаша питал слабость не только к хорошеньким крестьянкам, но и к философии Вольтера, книги которого он почитывал вечерами.

Приходя в неописуемый восторг от таких умственных занятий, барин стал частенько собирать крестьян на свои лекции. Там он и рассказывал бородатым слушателям о том, что Бога придумали священники, что жизнь вечная – это химера, а человек – своего рода растение.

Прошло пару месяцев, и высокородного лектора зарезали. Взяв с собой некую сумму наличными, он ехал в городской банк, но по пути был убит и ограблен.

Полиция, что называется, сбилась с ног, но так и не смогла найти виновных. Однако… По прошествии некоторого времени в полицейский участок с повинной заявились давешние душегубы. Ими оказались крепостные убитого: два конюха и кучер.

На вопрос следователя о причине столь неожиданного покаяния мужики ответили:

Совесть все нутро исклевала – спасу нет! Барин по три раза на неделю увещевал, что нет ни Бога, ни вечных мук, ни совести. Мол, что хочешь, то и делай. Вот мы и пустили ему кровушку. А Господь, стало быть, не токмо есть, но и совесть нашу так раскурочил, что совсем замучила, окаянная! А преисподняя – вот она, мы в ней каждое утро просыпаемся. Вот мы и порешили прийти с повинной, чтобы сбежать от ада кромешного.

Кто же и кого «замочил»? Помещик уничтожил в своих крепостных веру. Точнее, сперва он убил ее внутри себя, а затем, уже на крыльях куража, прикончил веру и в душах сельских мужиков и баб. Прошло совсем немного времени, и подопечные барина с бесстрастным выражением на лицах убили его. И все это – под воздействием его же нравоучений.

Но такая вещь, как совесть, оказалась не только на удивление живучей, но и способной привести убийц к покаянию. И разве не повинен глашатай фальшивых истин в том, что пролилась его кровь? Разумеется, виновен!

И на территории любого государства, где сегодня Земля орошается невинной и напрасной кровью, сначала звучали выспренные речи доцентов, политических деятелей, журналистов и разного рода экспертов. В сегодняшнюю информационную эру без этих словесных преступлений не обходится ни одно черное дело, обильно политое кровью.

К мыслям нужно относиться с осторожностью и бдительностью. К идеологиям, учениям и теориям – так же.

Страшный Суд станет зрелищем не только кошмарным, но и в какой-то мере занимательным. В Этот День теоретики, за всю свою жизнь и мухи не обидевшие, окажутся виновнее наемников, не выпускавших из рук разнокалиберного оружия. Первые окажутся на самом дне преисподней, вторые же – где-то посередине. Возможны еще варианты, но все они – крайне невеселые.

Взаимосвязь между теорией и практикой, между помыслами и делами является очень и очень прочной. Намного сильнее, чем это может показаться. Примеров тому – хоть отбавляй.

Благослови вас Господь!