Почему люди становятся террористами

Сегодня мы обсудим такой вопрос: почему люди становятся террористами? Даже люди, которые сами по себе не склонны к жестокости, в группе становятся преступниками. Но что заставляет их это делать, что удерживает такие объединения вместе? Ответы ищут антропологи, историки и философы. Ценности и дружба объединяют террористические группировки.

Противостоять злости, которая рождается в обществе, можно публичным обсуждением любой мысли.

Почему люди становятся террористами

Возможно, без помощи антрополога джихад не понять. Рассказы о детстве джихадистов сразу наводят на мысль о недавних событиях в Париже.

Братья Куаши выросли в хорошем детском доме, в окружении зелени, никто не считал их сложными детьми. Амеде Кулибали, убийца из кошерного супермаркета, напротив, еще с подросткового возраста начал воровать.

Какая жизнь непременно приведет к вовлечению в террористическую деятельность?

Редко когда теракт можно объяснить только личной, хорошей или плохой, историей жизни. Не все молодые мужчины и женщины, которые входят в «Исламское государство», имеют психические расстройства.

Так же мало кто из них были солдатами, которые истребляли евреев, то есть не всегда речь идет про психопатов и садистов.

Люди, которые сами по себе никогда не поступили бы жестоко, в группе превращаются в убежденных преступников.

Существуют определенные механизмы, которые на психику членов группы в одиночку влияют так, что люди начинают проявлять больше конформизма, им становится сложно противостоять указаниям.

Но как функционирует террористическая группа, которая удерживает ее вместе? Как в обществе рождается злость?

Ища ответы на эти вопросы, антрополог Скотт Атран путешествовал в Емаа Мезуак, трущобы Тетуана, что на севере Марокко, и в Сиди Моумен, удаленный густонаселенный район в городе Касабланка. Из Емаа Мезуак происходят пятеро преступников, которые в 2004 году в Мадриде устроили взрывы в пригородных поездах, тогда погиб 191 человек; из Сиди Моумен — организаторы серии бомбовых взрывов в разных местах.

Атран — француз и американец, психолог и антрополог, он консультировал руководителей сектора обороны в Белом доме и присутствовал на переговорах во времена Ближневосточного конфликта. Долгое время он изучает идеологию и социальные связи террористов и их помощников.

В Марокко Атран и его команда опросили 260 человек — поровну женщин и мужчин, в среднем в возрасте 25 лет, — про их ценности, их идентичность и о том, как далеко они готовы зайти в борьбе за шариат.

Оставили бы они работу, или согласились бы на тюремное заключение? Применили бы насилие, или умерли бы за религиозные законы ислама?

Выводы: террористические группировки держит вместе дружба и ценности.

Когда один человек больше не отделяет свою идентичность от той, которую имеют его друзья, тогда речь идет о том, что Атран называет «слиянием идентичностей», и когда какая-то идея превращается в «святую ценность», она становится важнее собственной жизни, чем собственное будущее, тогда люди готовы к самым большим жертвам.

«Преданность святому делу вместе с безусловным братанием с товарищами может привести к тому, что более слабые группы будут лучше противостоять хорошо вооруженным противникам», — объясняет Атран.

Даже история помогает понять джихад, она анализирует террористические группировки в прошлом. Войны поздней Римской империи, банды разбойников, наемники в период раннего Нового времени, военачальники Африки.

Исследовательская группа, к которой принадлежит профессор истории из Университета Касселя (Германия) Винфрид Шпайткамп, изучает различные «насильственные сообщества». Ученым удалось установить, что во все времена и на всех континентах можно проследить их поразительное сходство. Группы прибегали к насилию, чтобы обогатиться, добраться до власти в стране.

Сильная внутренняя связь для террористов прошлого была важна, чтобы совершать насилие, участники эмоционально сливались друг с другом в танцах войны или парадах. Группа важнее, чем отдельный индивид, но еще важнее — общие ценности. Или же то, что члены группы считали ценностями и превозносили их до тех пор, пока сообщество прибегало к насильственным методам осуществления своих целей.

«Группы, которые применяют насилие, нуждаются в том, что их удерживало бы вместе. Насилие само по себе не способствует их продолжительности», — говорит Шпайткамп.

Они полагаются на честь семьи, объясняют свои действия народным или религиозным служением. Каждая жестокость обладает своей логикой.

«Нет спонтанного, необъяснимого насилия», — утверждает Шпайткамп. Эскалацию его можно объяснить групповой динамикой. «Система ценностей в этом случае очень смещена».

Как противостоять насильственным настроениям? Стоит принять во внимание и мнение моральных философов о джихаде. Детлеф Горстер был профессором философии в Ганновере (Германия), сейчас он в отставке, но «радикальное зло» изучает до сих пор.

По его мнению, зло — это поведение, отклоняющееся от принципов морали. Радикальное зло отрицает мораль. Старые принципы больше не действуют. На их место заступает новый порядок, религия, идеология. Этот механизм «отрицания морали как таковой» Ханна Арендт назвала идеологией, когда размышляла о причинах возникновения нацизма.

Такой подход поможет понять жестокость «Исламского государства», говорит Горстер. Идеология, которая отрицает мораль, имеет три простые идеи:

1. Раньше мир был лучшим.
2. Мир приходит в упадок.
3. Мы обещаем лучшее будущее.

Идеология отказывается от любой дискуссии.

Кто хочет противостоять злу, может усиливать свою идентичность и начинать отстаивать монополию государства на применение насилия, чтобы преступным группировкам осталось меньше пространства для действия.

Но прежде всего, нужно создать общество, где любую мысль можно открыто обсуждать.