Любовь без терпимости

Добрый день. Нынешний высокоразвитый мир весьма активен. У него куча врагов и нерешённых вопросов. Он ратует за равноправие мужчин и женщин, за любовь к братьям нашим меньшим, за спасение окружающей среды, им же уничтожаемой.

Выступает за терпимое, даже любовное, отношение к любому образу жизни, вплоть до откровенного Содома. Любовь без терпимости – наша тема сегодня. 

Любовь без терпимости

Бытует мнение, что борцы за всеобщее счастье желают добра. Но недоразумение в том, что они похожи на безумцев, которые добрым делом считают то, что нормальному человеку и на ум не придёт.

Если взять шире, то все пороки сегодняшнего общества, по меткому выражению Честертона, — это «сошедшие с ума христианские добродетели». К ним относится и пресловутая толерантность, незаконнорожденная дочь скверно истолкованного библейского всепрощения. 

Но мы должны понять, что прощение не означает полной амнистии: мол, с кем не бывает, ничего страшного. Простить – это не отказаться от основного принципа различения добра и зла. «Ты виновен, но ты помилован», — это Благая Весть. «Ты не виновен», — это толерантность. 

Все виды обязанностей – религиозных, семейных и общественных – настолько сбавили своё давление на человека, что, кажется, близки к исчезновению. И мы, оказавшись под гипнозом небылиц о неприкосновенной личности, готовы поддержать любое человеческое «хочу» и выгородить им собственные желания и поступки.

Разумеется, вполне естественно, когда человек говорит: «Хочу жить по-человечески, а не как скотина, хочу есть хлеб с мясом, а не комбикорм, хочу спать в чистой и мягкой постели, а не в грязном хлеву».

Но недостойно, когда личность, привыкшая говорить «хочу», живёт по представлениям: «Желаю купаться в молоке, чтобы кожа была самая гладкая. Хочу, ради хорошей дозы адреналина, устроить охоту на человека, по ошибке посмевшего забрести в мои чиновничьи угодья. Желаю жить так же, как люди по соседству, и так же с утра до вечера ничего не делать».

Перечень желаний бесконечен. Почему же мы всё бьём поклоны, всё рассуждаем о правах человека, о терпимости и либерализме? Мы даже имеем наглость приплести сюда Господа и Им себя извинять: Иисус, дескать, завещал всех любить, а значит, относиться с терпением. Следовательно, нужно спокойно принимать любые события, и теперь всё равно, нет ни греха, ни нравственности. 

Можно было бы понять, скажи человек: «Я – мелкий пакостник и любитель порнографии. Все, подобные мне, симпатичны моему сердцу. Не могу я их осуждать. Поэтому я выступаю за невзыскательность и благосклонность к слабостям и грехам». В таких словах угадывается даже нечто евангельское – понимание своей немощи и отказ выступать судьёй для других: я не сужу, авось и меня не осудят.

Но от человека таких слов не дождёшься. Невыгодно ему назвать свой порок — пороком. Он видит в грехе положительный момент, выставляя свой образ жизни, как линию самовыражения, требуя затем должного уважения к его выбору. 

Вот к такому причалу держит курс парусник коллективной толерантности. А мы мило улыбаемся ему, опасаясь назвать грех – грехом в то время, как нам исподволь залазят на голову и свешивают ноги. 

Для ясной самооценки человеку нужно мужество и порядочность. Заурядный негодяй, ощутив кожей и узнав из телевизионных новостей о том, что похожих на него в мире более чем достаточно и количество членов «братства негодяев» неуклонно растёт, ни за какие коврижки не захочет покаяться в своих грехах.

Думается, он, скорее всего, скажет, что доволен своей независимостью и имеет право жить так, как ему заблагорассудится, ведь это право дал ему Бог. Один английский епископ-гомосексуалист не так давно сказал: «Таким меня сотворил Господь, и я благодарен Ему за это». Навешал свои грязные дела на Бога, и ещё выразил Ему признательность! С ума сойти. 

Но Христос настоящий крайне отличается от Христа вымышленного. Он приказывает, требует, накладывает запреты и спрашивает. 

Христианское умение относиться с отвращением к некоторым учениям и линиям поведения есть не что иное, как обратная сторона искусства любить: тому, кто никого и ничего не любит, не на что гневаться и нечего презирать. Однажды Христос протянет руки Своим детям, проклятые же будут отвергнуты. Это очень не толерантно, но зато справедливо. 

Господь не торопится с казнью, но продлевает время Своей милости. Это говорит о том, что Он не безразличен к нашим делам. Быть может, давешний паршивец перестанет платить взносы в «братство негодяев», пелена с глаз сойдёт, и он начнёт наводить лад в своей жизни, не выискивая больше оправданий распутству. 

Толерантность – это даже не поблажка, и уж совсем не сочувствие. Это – потворство и снотворное для совести, антоним любви и безразличие. Если любви невыносимо смотреть на гибель родного человека, то для толерантности этой сложности не существует. 

Можно, конечно, запутаться в понятиях, и смешать любовь со снисходительностью. Но этот винегрет будет существовать лишь до появления в голове мыслей о Христе. Едва Бог сотворит там жилище, любовь поспешит отделиться от толерантности, как масло от воды. Она, любовь без терпимости, набрав полные лёгкие воздуха, начнёт подниматься вверх, оставив на дне тяжёлые и неповоротливые земные убеждения.

Любовь без терпимости – автор Андрей.

Удачи всем и счастья.