Нацизм и фашизм делают из людей биомассу!

Нацизм и фашизм делают из людей биомассу! Вспомним немного исторических фактов. 1938-1939 годы… Нацистская машина ещё не была запрограммирована на тотальное уничтожение, хотя человеческая жизнь начинала терять свою ценность, и Бухенвальд с Дахау уже не пустовали. Система была нацелена на «взращивание» безвольной силы – безукоризненной и покорной, не думающей ни о чём, кроме очередной благосклонности хозяина. Это скопище и в расход пустить рука не дрогнет.

Разумеется, взрослую и упорствующую личность нужно было сделать перепуганным несмышлёнышем, вынудить человека стать крайне инфантильным, добиться его деградации до состояния животного. И вот перед нами дышащая биомасса безо всякой личности, потерявшая волю и чувства.

Она легко управляема, не вызывает сострадания, её можно презирать, и этот табун запросто двинется на убой. Для властителей – сплошные удобства.

Суммируя ведущие психологические ветви угнетения и разрушения личности, можно выделить и сформулировать несколько ключевых курсов, являющихся, по большому счёту, универсальными. В различных модификациях они встречаются практически на любом уровне жизни: от государства до семьи.

Нацистам же удалось объединить всё это в совокупное изделие из тьмы и ужаса. Какова рецептура преобразования индивидуальности в биомассу?

Нацизм и фашизм делают из людей биомассу!

1. Заставить человека делать бесцельную работу. Эсесовцы очень любили принуждать людей заниматься абсолютно бессмысленной работой: перетаскивать камни с места на место, копать яму руками, хотя лопаты лежат в полуметре.

Характерно то, что заключённые прекрасно осознавали всю бестолковость этого труда. Для чего это делалось? «Потому что я так хочу, жидовская твоя морда!» Сразу можно уловить разницу между этим выражением и словами, типа «так нужно» или «твоё дело не рассуждать, а выполнять».

2. Ввести несовместимые правила, которые нарушаются при любом раскладе. Этот обычай порождал атмосферу беспросветного страха быть застигнутым врасплох. За порядком в концлагерях следили надсмотрщики и «капо» (добровольцы из числа арестантов). Договариваясь с ними, заключённые попадали в полнейшую зависимость.

Расцветал шантаж: церберы могли обратить внимание на проступок, но могли и вовремя отвести взгляд – в обмен на предоставление неких услуг. Налицо полная аналогия со вздорными и путаными требованиями родителей или некоторыми законами, принятыми в Верховной Раде.

3. Внедрить групповую ответственность. На фоне всеобщей ответственности быстро теряет свои очертания ответственность личная. Эта закономерность мало для кого является новостью. Но в обстоятельствах, когда цена беспечности становится непомерно высокой, коллективные обязательства превращают людей в зорких надзирателей. Они превращаются в невольных союзников администрации лагеря.

Частенько, идя на поводу у секундной прихоти, солдат СС отдавал приказ, одинаково привычный и бессмысленный. Готовность к послушанию обосновывалась в психике настолько прочно, что среди заключённых всегда находились желающие повиноваться приказанию даже тогда, когда эсесовец о нём забывал. Мало того, они требовали подобного и от других.

Известен случай, когда надсмотрщик поставил группе арестантов задачу вымыть ботинки мыльной водой как снаружи, так и внутри. Обувь становилась твёрдой, как лист железа, и ступни ног быстро стирались в кровь. Несмотря на то, что данный приказ больше не повторялся, барачные старожилы ежедневно мыли свои ботинки так, как им было велено, и были очень недовольны теми, кто этого не делал.

4. Нацизм и фашизм — это заставить людей принять на веру то, что они ни на что не могут повлиять. Для этого необходимо разработать обстановку непредсказуемости, где не представляется возможным хоть что-то запланировать и вынудить людей жить по жёстким предписаниям, исключающим всякую предприимчивость.

Большую группу чехов ликвидировали следующим образом: на какое-то время их наградили статусом «благородства», дающим право на некие привилегии. Изумлённые заключённые стали жить в относительных удобствах, забыв о работе и невообразимой скудости. Затем, как обухом по голове, последовал их перевод на карьерные работы, откуда редкий человек выходил живым.

Пищевой паёк был урезан почти до нуля. Через пару месяцев – снова приличное жилище и лёгкий труд, а потом – возврат в карьерный ад. Мучительная смерть постигла всех чехов. Полная потеря контроля над собственной жизнью, нереальность понимания, за что тебя наказывают или награждают, — вот то, что полностью лишает человека опоры. Он просто не успевает адаптироваться, и в сознании наступает бедлам.

Человек способен выжить лишь тогда, когда он сберегает внутри себя хоть небольшое королевство свободы действий, сохраняет контроль над важными сторонами жизни вопреки невыносимым условиям…

Есть то, что помогло остаться в живых многим людям в полосатых одеждах. Этим бальзамом является пусть крохотная и относительная, но всё же возможность что-то делать или не делать, но добровольно. Беспощадный режим дня постоянно довлел над головами людей. Суета, боязнь опоздать, нет времени на то, чтобы остановиться и собраться с мыслями. В спину постёгивают самые строгие надзиратели – секундная стрелка и ужас.

Не ты составляешь план дня. Не ты отдаёшь предпочтение тому или иному занятию. И тебе неизвестно, что с тобой произойдёт через пять минут. Поощрения и экзекуции были бессистемными. Всё зависело от прихоти эсесовца…

Для чересчур властных родителей и организаций данное правило – просто находка, ведь оно убивает любую инициативу и активность. В довесок идут знакомые многим выражения: «от вас ничего не зависит», «здесь ничего не изменишь, так всегда было и будет».

5. Нацизм и фашизм склоняеют людей к тому, что им не нужно ничего видеть и слышать. Один из выживших узников описывал любопытную ситуацию. Эсесовец зверски избивает заключённого. Проходящая мимо колонна невольников, заметив происходящее, почти одновременно отворачивается в сторону и резко прибавляет в движении, откровенно демонстрируя, что «ничего не заметила».

Надзиратель, продолжая измываться над несчастным, громко восклицает: «Хорошо! Молодцы!» Он доволен, потому что узники показали, насколько твёрдо они усвоили инструкции. Арестанты могут сгорать от стыда и мучиться от бессилия, но они уже пляшут под эсесовскую дудку.

В семье, где верховодит насилие, очень часто складывается ситуация, когда кто-то из близких всё подмечает и осознаёт, но старательно закрывает свои глаза и уши. В странах с тоталитарным режимом постулат «обо всём догадываемся, кое-что знаем, но лучше будем делать вид…» — главное условие того, что правящая верхушка долго будет в шоколаде.

6. Нацизм и фашизм вынуждает человека сжечь за собой все мосты. Чтобы не превратиться в ходячего мертвеца, а остаться пусть забитым и опустившимся, но всё же человеком, нужно постоянно напоминать себе о том, где проходит тот рубеж, из-за которого уже не вернуться, граница, которую нельзя переступать даже под угрозой мучительной смерти. Понимать, если ты остался в живых только потому, что пересёк эту черту, то дальнейшая жизнь потеряет всякий смысл.

Однажды шарфюрер СС увидел двух «сачковавших» евреев. Он приказал им улечься в канаву, позвал узника-поляка и распорядился закопать «этих жидов» живьём. Мужчина отказался. Эсесовец долго его бил, но поляк, сплёвывая кровь, стоял на своём. Поманив пальцем трёх «капо», шарфюрер приказал им вытащить из канавы евреев, а поляка уложить на их место.

Евреи получили такое же распоряжение, что и поляк, но без малейших раздумий стали засыпать его землёй. Когда несчастного уже не было видно, эсесовец остановил евреев, приказав им вытащить поляка, а самим вернуться в яму. Теряющий остатки разума поляк снова услышал знакомое распоряжение, но теперь подчинился – то ли подталкиваемый местью, то ли надеясь, что шарфюрер в последний момент проявит такое же милосердие.

Но увы… Эсесовец лишь утоптал землю над еврейской могилой. Через десять минут обоих – задохнувшегося и умирающего – сожгли в крематории. Узники, смирившиеся с мыслью, что на этой территории надежда не живёт, уверившие себя в том, что они не могут ничего сделать – превращались в живых мертвецов. Процесс перевоплощения людей в подобных зомби не требовал особого мастерства.

Сперва человек утрачивал свободу воли, что бы он ни делал, рождалось под давлением надзирателей. Приказы выполнялись бездумно и не избирательно. Со временем несчастный был уже не в силах поднимать ноги во время ходьбы, и повсюду слышалось характерное шарканье.

Потом человек начинал смотреть только в одну точку – перед собой. И тогда старуха с косой получала очередной подарок. Выжившие смогли осознать главное: им принадлежит последняя, но, видимо, самая весомая человеческая свобода – в любых условиях выражать только своё отношение к происходящим событиям. Там, где этого нет, начинается специфическое шарканье.

Нацизм и фашизм делают из людей биомассу!

Благослови вас Бог!